Политика мнение Разговорчики на кухне: антисоветчики 1980-х — о том, как критиковать власть и не сесть за это

Разговорчики на кухне: антисоветчики 1980-х — о том, как критиковать власть и не сесть за это

Что общего у Путина с Брежневым и почему за антисоветскую агитацию отправляли в психушку

Новый закон, считают некоторые юристы, развяжет руки борцам за действующую власть

18 марта Владимир Путин подписал принятый Госдумой и Советом Федерации закон «о неуважении к власти» — он вступит в силу уже 29 марта. Роскомнадзор будет выносить предупреждения с требованием удалить публикации, которые в оскорбляющей человеческое достоинство форме выражают явное неуважение к обществу, государству и его символам, Конституции и органам власти, — в противном случае авторов будут штрафовать и сажать на 15 суток. Закон уже окрестили инструментом прямой цензуры, а пессимисты начали вспоминать советское время и массовые репрессии. Наши коллеги из НГС спросили у участников и свидетелей «посадок» за неуважение к советской власти, насколько это сравнение справедливо и какие меры предосторожности они принимали в то время.

Константин Голодяев, краевед, сотрудник Музея Новосибирска: «В 1970-е — начале 1980-х людей не ловили, их просто арестовывали по доносам и сажали серьёзно. Если говорить о протестных акциях конца 1980-х, ситуация была другой: их организаторов «брали» утром на выходе из подъезда или в самом подъезде (что тише), а уж на самом митинге вырывали из толпы по указанию офицера. Когда мы в 1989-м возлагали к памятнику Ленину венок из колючей проволоки, перед тем как мне скрутили руки, я услышал команду: «Вон того патлатого бери». Хотя в тот раз я просто фотографировал. Но в это время уже не сажали — штрафы и максимум 15 суток.

Самиздат припрятывали, на него ругались родители: это вещдок. Но на улице в конце 1980-х мы говорили совершенно спокойно, а вот ещё в их середине, когда за столом возникали острые политические споры, то осторожные собеседники призывали говорить тише, поскольку «при громком звуке электролампочка начинает незаметно вибрировать, и через это речь считывается через окно, за которым стоит специальная машина». Ну а прекрасный анекдот про розетку и товарища майора, которому понравилась шутка, знают, наверное, многие.

В 1989 году в Новосибирске впервые публично подняли российский триколор — это было настолько неожиданно для властей, что митинг даже не разогнали

Законодательно тогда запрета [на критику власти] не было. Но не было и интернета. Тогда самой властью были провозглашены гласность и свобода политических мнений. Первый митинг, когда мы 12 марта 1989 года публично подняли российский триколор, даже не тронули — власти опешили. А вот следующий, через неделю, уже разогнали. Да и к тогдашним властям неуважение мы не оказывали. Акции протеста были направлены против коммунистической идеологии и её символов: Ленина, Сталина, КПСС. А первый закон про неуважение был издан в 1990 году относительно президента СССР [Михаила] Горбачёва. Я к тому времени свою политическую деятельность закончил».

Марш мира 21 сентября 2014 года

Алексей Мананников, бывший депутат Совета Федерации Федерального собрания РФ (в 1982 году был осуждён на три года по ст. 190–1 УК РСФСР): «При Советах террор был тотальным. Сажали всех, кто открывал рот или что-то писал против власти. Меня, например, упаковали на три года по аналогичной статье (распространение заведомо ложных измышлений, порочащих советский государственный и общественный строй) за частную, в том числе с матерью, переписку. В армии был тотальный контроль за перепиской. Один приятель как раз служил, оттуда и пошло.

У власти тогда и сейчас разные цели. Идеологическая власть хранила верность идее и наказывала за отступления от неё. Нынешняя, чекистская власть держит власть ради самой власти и прилагаемых к ней денег. Она более лицемерна и рациональна.

Новый закон, конечно, выглядит насмешкой над 29-й статьей Конституции, гарантирующей свободу слова. Но применяться в путинской России он будет избирательно и показательно, как и прочие карающие за пользование конституционными правами законы (об уголовном наказании за «злоупотребление» правом на мирные собрания)».

Сажать будут тех, на кого органам укажут власти. И тех, за кого в глухой провинции некому заступиться.

Ольга Лесневская призналась, что ей никогда не предлагали стать доносчицей — «профнепригодна»

Ольга Лесневская, публицист: «Я все эти разговоры на кухне прекрасно помню: хотя в моей семье их не было, но, когда я была студенткой, я училась в Одессе и водила дружбу с людьми из разных кругов, и там это проскальзывало. Основная масса людей об этом не говорила, но пословицы и поговорки как-то рождались в народной среде: «Огурчики-помидорчики, Сталин Кирова убил в коридорчике» и прочие.

Все знали, что на кухнях говорят, — это при Сталине нельзя было, а после Хрущёва не было такого, чтобы боялись утюга. Говорить можно было практически про всё, была масса анекдотов, масса баек. Общий страх был — как наследие страшных сталинских времён, по инерции, а репрессий не было.

В 70-х был некоторый цинизм: мы ничего не можем сделать и никогда не сделаем, но поговорить об этом интересно. Тогда «брали» только публичных людей. Моего одноклассника исключили с факультета журналистики Ленинградского университета за антисоветскую пропаганду. Он церковник был, плюс пытался опубликовать что-то за рубежом. Это стало известно, его сразу исключили, опубликовали разгромную статью.

Он продолжил потом свою неформальную деятельность — таких так и называли: неформалы, — и его объявили ненормальным, он отсидел в психушке. Чаще даже, чем в тюрьму, сажали в психушку: дескать, нормальный человек так себя вести не может. Были высылки за границу насильственные — это была отчасти вынужденная эмиграция, потому что не все хотели и не все там себя находили.

Эксперты считают, что критиковать власть нужно независимо от законов

Были распространены доносы — не знаю, существовала ли разнарядка, но доносчики были, внедренцы, из тех, кого на чём-то ловили. Моя подруга, не буду называть её имени, любила ездить в Болгарию, и у неё завязался роман на той стороне. А поскольку в каждой туристической поездке был агент, это фиксировалось. И вот перед следующей поездкой мою подругу вызвали в первый отдел и предложили ей стать, так сказать, наблюдателем, доносить на людей, цепляя её тем, что, дескать, мы сообщим мужу. Она прибежала ко мне в ужасе: что делать? Я тогда сказала: приди и расскажи всем громко, мол, представляете, меня сейчас вызвали и предложили то-то — тогда у тебя профнепригодность и предлагать больше никто не будет. Она так и сделала — больше не предлагали.

Формула доверия была интуитивная, внутренняя цензура была сильная — даже не из страха, не знаю почему. Кто пренебрегал интуицией, либо попадался на глупостях, либо его цепляли и самого таким же делали, либо он шёл на самосожжение и был героем.

Ситуация сейчас не такая точно — это уже нереально, люди немножко не те, мир немножко другой. Чтобы сильно запугать большинство, которое и в 60-е генетически передавало этот страх, нужно репрессировать несколько миллионов. Сейчас, после всех послаблений, никто столько не посадит и не убьёт, это будут точечные репрессии людей малоизвестных, которые не знают, как себя защитить, и боятся и которых есть, за что зацепить.

Это попытка испугать тех, кто шалит не в меру, матом ругается: при девочках нельзя, а между собой — пожалуйста. Я всерьёз к этому не отношусь. Критиковать власть будут, это необходимо. Великий и могучий может много себе позволить. Можно сказать так, что тебя не за что будет взять».

Лиза Пичугина
ПО ТЕМЕ
Мнение автора может не совпадать с мнением редакции
Лайк
LIKE0
Смех
HAPPY0
Удивление
SURPRISED0
Гнев
ANGRY0
Печаль
SAD0
Увидели опечатку? Выделите фрагмент и нажмите Ctrl+Enter
ТОП 5
Рекомендуем
Знакомства