«Я не на связи, мне руку оторвало». Бизнесмен придумал хитрую схему, чтобы не платить ветерану за ЧП

43-летний екатеринбуржец Максим Горбунов стал инвалидом на работе. Ему перемололо руку в прессе. Производственный процесс был организован с грубыми нарушениями техники безопасности. Когда случилась беда, хозяин бизнеса отказался от покалеченного сотрудника и заявил, что Максим у него не работал, но проиграл бывшему сотруднику суд. Несмотря на решение суда, пострадавший не может добиться справедливости.

Бизнесмен, как нам объяснили, придумал некую хитрую схему, чтобы не выполнять решение суда и не платить своему сотруднику. Он спокойно продолжает работать. А ветеран чеченской войны, награжденный орденом Мужества, за два года не получил по больничному ни копейки. Он отстоял свои права в суде, но государство больше ничем не может ему помочь. Подробности — в материале журналиста E1.RU Елены Панкратьевой.

Максим — ветеран чеченской войны. В конце 90-х — начале двухтысячных он проходил срочную службу во время второй боевой кампании, был награжден орденом Мужества. Его группа возвращалась с боевого задания и попала в засаду. Максим получил ранение в первые же минуты боя, но пулемет не бросил и отстреливался, пока боевики не отступили.

После ранения Максима комиссовали, он получил третью группу инвалидности. Несмотря на проблемы со здоровьем, Максим всегда работал и был основным кормильцем семьи. Сначала после армии трудился в охране, потом много лет водителем на «Газели».

Эту работу он решил поменять ради более размеренного графика. Объявление о вакансии рабочего на фирму «К-Полимер» ему попалось на популярном сайте объявлений. Опыта работы не требовалось, обучить обещали на производстве, трудоустройство гарантировали официальное, по договору с зарплатой в 60 тысяч рублей.

Но при оформлении документов вместо трудового договора Максиму сказали подписать другую бумагу — о самозанятости. Объяснили, что это и есть обещанное «всё официально», что никакого нарушения закона в этом нет. Сейчас, мол, все работодатели так делают. Загрузили ему на телефон приложение «Мой налог», сказали, что платить надо будет шесть процентов от дохода самостоятельно.

Фирма «К-Полимер» занималась переработкой вторсырья — отходов из пластика. Из него делали тротуарную плитку, заборы, которыми огораживают стройки и другую продукцию.

Обучение, как рассказывает Максим, заключалось в том, что он наблюдал, как другой рабочий закидывает материал в специальное устройство — пресс. Это что-то вроде огромной печки-мясорубки с ножами. Там под температурой до 200 градусов пластик измельчается. Весь материал загружался вручную.

Через два дня такого обучения Максим приступил к работе.

26 апреля 2023 года, через полгода работы на новом месте, во время загрузки материала руку Максима за перчатку затянуло в пресс, где она попала под ножи.

Напарник не видел, что случилось, звать на помощь было бесполезно — в цеху очень шумно. Где находится кнопка отключения механизма, Максим не знал, никаких инструктажей по этому поводу с ним не проводили. Он сам смог выдернуть руку из пресса.

— Смотрю на обломок руки, держу его, — вспоминает Максим. — Подбежал напарник, еще сотрудники. Ни аптечки, ничего не было. Стояли какие-то коробки с ленточками, рабочие взяли эти ленточки, попытались руку перетянуть. Подбежал менеджер, стал звонить начальнику: что делать с ним? У меня кровь хлещет. Подготовка армейская помогла, я взял у одного из рабочих ремень, перетянул сам себя так, как нужно, чтобы остановить кровотечение.

Потом подогнали машину, застелили сиденье, чтобы не запачкал. Вывезли за территорию, сказали, там будем ждать скорую.

Пока Максим ждал медиков, успел позвонить жене Надежде. Сказал: «Буду не на связи, мне руку оторвало». Раненый ветеран был в сознании до самой больницы.

Скорая увезла его в больницу. В медицинских документах бригада указала характер повреждений: травматическая ампутация руки.

— Врач сначала так и сказал, что рука под ампутацию. Я ему, пока был в силах, говорю: «Делай что хочешь, но чтоб рука на месте была». И врач хороший попался, сделал всё, что мог. Пришили руку, собрали кости, — рассказывает Максим.

Очнулся он через восемь часов в реанимации. Все кости на руке были переломаны: пальцы, локти, запястья, разорваны нервы.

С тех пор за два года Максим перенес восемь операций в нескольких больницах. Локтевую кость собрать так и не смогли. Чтобы восстановить, взяли часть бедренной кости, пытались приживить на руку. Не прижилось. Более того, и на ноге, и на руке началось нагноение, обломок пришлось удалять. Чистки, аппарат Илизарова, снова операции.

— Помню, только выписали из больницы, началось воспаление, приезжаю обратно в больницу: «Что делать?» Мне заведующий говорит: «В платную палату положу хоть сейчас, будем всё устранять». У меня денег на платную палату не было и нет.

Обратился как ветеран в госпиталь, а там перегрузка, лечатся бойцы СВО, очередь на несколько месяцев вперед. Хорошо, что тогда приняли меня в 23-й больнице. Там хорошие хирурги, вычистили, сняли воспаление, снова собирали руку, вставляли какие-то штыри, каких только конструкций у меня не было, — качает головой Максим.

Учредитель фирмы Александр Крохолев первое время звонил своему сотруднику, даже навестил несколько раз в больнице. Привез апельсины и вареные яйца. Максим раздал это угощение соседям, потому что почистить их одной рукой было невозможно.

Хозяин перевел своему рабочему 15 тысяч, когда тот лежал в больнице в первый раз. На этом, как говорит Максим, вся помощь закончилась. Так как его оформили как самозанятого, никаких отчислений в Соцфонд не перечисляли, поэтому и больничный остался без оплаты.

— Я лежал в больницах без копейки денег, на лекарства, препараты, консультации внеплановые уходило по 15 тысяч в месяц. А у меня единственный доход — пенсия по инвалидности 9 тысяч и ветеранские выплаты — 4. Жили и живем на зарплату жены, она бухгалтер. Занимали у себя же деньги с кредитки, — рассказал Максим.

Потом бывшего сотрудника удалили из рабочего чата. Максим говорит, что начальник перестал выходить с ним на связь.

Бывший рабочий обратился в суд. Суть иска: признать трудовые отношения и взыскать компенсацию за увечье на работе. Александр Крохолев был привлечен как третье лицо. Ответчиком была компания «К-Полимер». На суде юристы — представители фирмы уверяли, что Горбунов там не работал, никаких трудовых отношений с компанией у него не было, только гражданско-правовые.

Как доказательства они предоставили суду стопку актов приемки работ, якобы подписанные Максимом. Но никаких актов он никогда не подписывал. Суд назначил экспертизу почерка, в результате эксперты установили, что документы в гражданском процессе сфальсифицированы — подпись рабочего подделали. Это заключение эксперта есть в распоряжении редакции. Кстати, за фальсификацию доказательств в гражданском процессе предусмотрена уголовная ответственность.

— Самое смешное и абсурдное, что они подсунули суду один из актов, с датой за 2 мая, уже после травмы, когда я лежал в больнице в тяжелом состоянии, — вздыхает Максим.

В итоге хитрость работодателя с самозанятостью раскрылась, суд доказал трудовые отношения и обязал работодателя сделать положенные по закону отчисления в Фонд социального страхования за сотрудника: медицинские, пенсионные, социальные.

Суд установил, что Максим получил трудовую травму и фирма должна выплатить полтора миллиона рублей компенсации. Рабочий процесс был организован с грубыми нарушениями техники безопасности, и это привело к несчастному случаю.

В нормальном виде производство должно быть организовано так, чтобы у сотрудников не было прямого контакта с опасным механизмом, материал должен поступать в пресс по специальному конвейеру, а не закидываться вручную.

Но это, видимо, лишние траты. Проще и дешевле ручной труд, а чтобы ни за что не отвечать в случае беды, можно оформить работяг как самозанятых.

Ответчик пытался оспорить решение суда, но оно устояло и в апелляции, и в кассации.

Максим уже год не может восстановить справедливость. Решение суда на данный момент не исполнено: Крохолев не сделал ни записи в трудовой книжке, ни отчислений — страховых взносов за своего сотрудника в Социальный фонд.

А взыскать ущерб, назначенный судом, якобы вообще невозможно.

— Пока шли судебные разбирательства, Крохолев создал еще две фирмы: «Эко-Полимер» и «Вторэкология». В одной из компаний он учредитель, в другой — женщина с такой же фамилией. Видимо, родственница, возможно, жена. Фирмы также занимаются переработкой отходов. То есть он разделил свою деятельность на другие организации, предполагаем, что таким образом деньги были выведены. У «К-Полимера» денег нет, взыскать нечего, — объясняет юрист Валерия Мирфасолова, которая представляет интересы Максима и его семьи.

Приставы уверяют, что ничего сделать не могут: станки на фирме в лизинге, забирать и реализовывать нечего. За год (решение суда было в июне 2024 года) смогли взыскать пару раз по три тысячи, видимо, какие-то небольшие суммы проходят по счетам фирмы.

Мы связались с противоположной стороной этой судебной истории, бизнесменом Александром Крохолевым. Он заверил нас, что никаких схем не создавал и хотел бы исполнить решение суда, но у него нет такой возможности.

— Мы с приставами работаем, хожу к ним на собеседования, когда вызывают, — говорит Александр.

Он объяснил, что не сделал запись в трудовой книжке, так как судья «не дала правильные объяснения, как это сделать».

— Заключать договор, не заключать? Срочный, бессрочный? Столько вопросов, на которые я не знаю ответов, — говорит Александр Крохолев. — Раз судья переквалифицировала договор с самозанятого на трудовой — как эти вопросы урегулировать? Судья должна дать пояснение, я ей послал официальный запрос.

Бизнесмен объяснил, что не выплачивает положенную по суду компенсацию, потому что хочет сначала решить «вопрос по трудовым отношениям, а потом разбираться с ущербом».

— На данный момент мне заблокировали фирму, арестовали счета, и я не могу с ними рассчитаться. Производство, на котором они работали, обанкротилось, оно уже тогда работало в минус, а тут еще суд, — заверил бывший работодатель. — Я устроился на другую работу и пытаюсь частями закрывать (напомним, за год приставы смогли взыскать лишь шесть тысяч.  — Прим. ред.). Меня и приставы дергают, и налоговая, и трудовая инспекция, мне то ли работать, то ли ходить отписываться. Мне ведь тоже нужно на что-то жить, у меня семья есть, дети. Я не знаю, что делать.

У Максима Горбунова рука до сих пор не восстановилась, он не может шевелить даже пальцами. Впереди очередная нейрохирургическая операция. А еще надо ехать в Курган на консультацию в институт Илизарова.

— А Крохолев в свои новые фирмы сейчас вовсю набирает новых разнорабочих так же через объявления в интернете, — грустно усмехается Максим. — Так же, как и мне, кстати, им обещают официальное устройство по трудовому договору…

Максим вместе с юристом обратился в Следственный комитет по поводу фальсификации документов в гражданском процессе.

Мы также рассказывали трагическую историю, как вдова спустя пять лет наказала виновных в смерти мужа-дальнобойщика, который сгорел заживо в машине, работодатель отправил его в рейс с неисправной печкой, а потом заявил, что сотрудник у него не работает. Но суд установил трудовые отношения.