Панды, гепард и сурикаты. Как 86-летний барнаулец превратил обычный двор в деревянный зоопарк — фото

Один из дворов на улице Попова в Барнауле превратился в зоопарк благодаря скульптурам умельца Михаила Николаевича Авдеева. Здесь он поселил и медведей, и удава, и даже персонажей басни «Ворона и лисица». Работы пенсионера обожают и взрослые, и дети. К последним дедушка относится особенно трепетно, ведь своих у него нет. История удивительного мастера — в материале NGS22.RU.

— Вот здесь всё было черное и страшное. Я решил с этого места и начать, придумал, что будет голубое небо, значит, нужно много голубой грунтовки, — рассказывает Михаил Николаевич, стоя в большой дворовой арке. Здесь каждую минуту проезжают машины или кто-то проходит. Но все оборачиваются посмотреть на разрисованные стены.

Их художник разделил на четыре части и на каждой изобразил времена года.

— Я долго думал, какую сделать зиму, и вспомнил свое детство в деревне. Я сам из Усть-Пристанского района. Решил, пусть зимний вечер будет, — говорит пенсионер.

Четыре стены, по пять метров каждая, 86-летний художник покрывал грунтовкой, а потом расписывал красками. Принялся этой зимой. До сих пор рисунки как новые: им не страшны капризы нашего климата.

Мужчина вырос в поселке и еще мальчишкой запомнил пейзаж: жара, в поле пасутся лошади — тут и мама с папой, и жеребенок. Михаил Николаевич показывает на «летнюю» часть арки.

— Когда начал писать, проходило очень много людей. Они интересовались, что делаю, хвалили меня. Меня это очень воодушевило. Некоторые женщины даже просили обнять меня, что удивило. Но я, конечно, от такой радости не отказался, — смеется мужчина.

Мы с Михаилом Николаевичем гуляем по двору, художник говорит, что на каждого зверька из пенька у него уходило не так много времени — всего по несколько часов. Когда смотришь на этих животных, кажется, что прежде, чем они появились на свет, прошли недели.

Авдеев всю жизнь проработал художником-оформителем на моторном заводе. Занимался стендами, стенгазетами. После армии переехал в краевую столицу и пошел в техучилище, оттуда — на предприятие. А вообще, изобразительным искусством Михаил Николаевич увлекался с детства. И уверен — у художника должно быть видение.

— Я пошел работягой, а потом начальник цеха заметил, что я хорошо рисую, и забрал художником-оформителем. С этого места тогда как раз уволили одного за то, что пил на работе.

Дядя Миша, как его называют соседи, рисовал плакаты с лозунгами КПСС и украшал сцены к заводским праздникам.

— Была столярная мастерская. Я там помогал ребятам, и меня дерево очень увлекло — начал резьбой заниматься. Даже на территории предприятия делал фигуры, украшал. Там была семейка соболей — из большой коряги. Олененок на полянке, лебедь. Всё мне нравилось, но подошло то время, когда завод стал рушиться. Тут и подошло мое время идти на пенсию.

На заслуженный отдых Михаил Николаевич ушел в конце 1990-х. После его уже ничто не отвлекало от любимого дела.

— Я еще три года на пенсии отработал, а потом дома понял: не могу просто так, сложа руки сидеть. И начал вырезать фигуры из дерева. Тогда как раз у нас тополя убирали, я попросил, чтобы мне пеньки оставляли. Ну ребята с радостью откликнулись.

А однажды для городского фестиваля Михаил Николаевич создал русалку. Мечтал, чтобы она украшала Речной вокзал. Но у красавицы сложилась менее прозаичная судьба.

— Мне достался огромный пень из тополя, и я вырезал русалку двухметровую и еще другие фигуры. Договорился с магазином, что дадут бензопилы, а они потом что-то одно себе возьмут. И, надо же, забрали именно русалку. Увезли в Заринск. А я так хотел, чтобы она на Речном стояла. Там ей место было бы. А в магазине, мне кажется, она ни к селу, ни к городу, — вспоминает столяр.

Первыми во дворе на Попова появились косолапые. Сначала маленький бурый, им мастер не очень гордится. Говорит, смотреть особо нечего. Дальше — медведи поэкзотичнее.

— Панда, знаешь такое? Они мне нравятся, почему бы их не сделать. Мама и панденок, — показывает Михаил Николаевич.

Животных он сначала вырезал, а потом раскрасил. Материалы он покупает за свой счет в строительных магазинах. Если брать краски ведрами, хватает надолго. Да и на дело для души маленькой пенсии не жалко, рассуждает мужчина.

Панду и детеныша он сделал за два дня: «Меня никто не торопит. Есть время — выскочил, поработал».

Неподалеку гараж. Со всех сторон он изрисован персонажами из мультфильмов: «Маша и медведь», «Волк и Заяц» — всех нарисовал художник Авдеев на радость детям и взрослым. Еще есть иллюстрации с героями Пушкина. Например, ученый кот, что ходит по цепи кругом. Или бой Руслана из поэмы «Руслан и Людмила».

Помимо зверей, народный умелец воплощает и литературные сюжеты. Так, одно из деревьев превратилось в лисицу из басни Крылова. Рыжая хитрица пыталась выпросить лакомство у вороны. Она тут тоже есть — на верхушке березы — с сыром в клюве.

Тем не менее особенно Михаил Николаевич любит животных. И до сих пор горюет по кошке Муське, которая умерла у него на руках.

— У нее была раковая опухоль в животе. Мы с работы приходим, она мучается. Показывает, что ей больно, просит помочь. Я ее взял на руки: гладил, гладил. Сердечко раз — и остановилось. Я так переживал страшно. Потом похоронил ее.

Зато деревянные звери останутся с ним надолго. Мастера особенно умиляют сурикаты. Их во дворе трое.

—  Они так дружно живут. Старшие за маленькими присматривают. И когда другие на них нападают, собираются и дают отпор. Сражаются крепко, вот это меня подкупило в них, — рассказывает дядя Миша и складывает «лапки», словно сурикат.

Еще есть обезьянка. Она совсем малышка с виду, но на самом деле ей уже больше 20 лет. Сначала она жила на базаре неподалеку, говорит ее создатель, но потом дерево начало гнить, и Авдеев вернул девочку домой.

С белкой и орлом похожая история. Их тоже пришлось забрать, чтобы не сгнили от влаги и тоски.

Большинство животных здесь экзотические. Из недавних — гепард.

Хищник получился компактный — ему места хватило на небольшом пеньке.

Авдеев говорит, что опытный скульптор понимает, что лишнего отрезать нельзя. Тут как в пословице: нужно сначала отмерить. А точнее, представить, какой будет фигура, и только потом браться за инструмент.

Михаил Николаевич определяет контуры мысленно, потом рубит и затем вырезает. Во время работы предпочитает не говорить и не петь, чтобы не сбилось дыхание: «Это все-таки не снег, а дерево».

— А это мой тезка — Миша. Вот он на льдину прилег, отдыхает. Они такие потешные, неторопливые, — говорит столяр о полярных медведях.

Этот красавец дался Михаилу Николаевичу сложнее остальных. Потому что и дерево круглое, и медведь — было трудно очертить шею и голову. Но скоро у мишки появится семья. Сейчас столяр вовсю работает над новой композицией — двое полярных медведей — мама и ребенок.

Пенсионер показывает мне образец — такую же фигуру, какая появится на большом дереве, из маленького кусочка.

В центре детской площадки, среди песка и опавших листьев красуются Дед Мороз и Снегурочка. Их Авдеев вырезал месяц назад — готовится к зиме заранее.

— Я еще сделаю снеговика, пингвинов. Поставим здесь елку, будет праздник!

Во дворе носятся дети. Рядом садик и школа, так что площадка никогда не пустует. Местного Папу Карло тоже знают все мальчишки и девчонки.

— Они меня как увидят, сразу бегут: «Дядя Миша вышел!» Мне главное, что деткам нравится.

Своих у Михаила Николаевича нет. Они с супругой Надеждой Никитичной познакомились на работе. Женщина была секретарем комсомольской организации. Свадьбу сыграли тоже на заводе, потом переехали сюда, в квартиру на Попова. И очень мечтали о малыше.

— Это у нас самая большая беда в жизни. Мы очень долго ждали, и вот, наконец, она забеременела. Радости сколько было! Но она, герой в юбке, поехала на субботник и там пошла кирпичи таскать. И всё — подплыла. Положили на сохранение, но не получилось. На этом и закончилось всё, — с трудом произносит Михаил Николаевич.

Но тут же говорит: «Зато у меня племянников много, некоторые в Новосибирске, правда, ну всё равно».