«Доход врачей в некоторых ЦРБ более 100 тысяч». Министр здравоохранения Алтайского края — о зарплатах, болевых точках и частной медицине

Нехватка врачей, отток специалистов в частную медицину и другие регионы, вопросы оплаты труда — эти проблемы регулярно обсуждают в соцсетях.

Как изнутри обстоят дела в медицине региона, с какими вызовами сталкиваются специалисты и почему оценки ведомств не всегда совпадают с мнением жителей. Об этом и не только — в эксклюзивном интервью NGS22.RU рассказал министр здравоохранения Алтайского края Дмитрий Попов.

— Дмитрий Владимирович, в октябре Барнаул посетил министр здравоохранения Михаил Мурашко. Как медицина края выглядит на фоне других регионов, как ее оценивают со стороны?

— Показателей, которые учитываются, очень много. Например, это изношенность структуры здравоохранения, укомплектованность медицинскими кадрами, цифровизация и другое.

По реализации национального проекта «Здравоохранение» мы находимся на 17-м месте среди 89 субъектов Российской Федерации. Совокупный интегральный показатель у нас 99,6%. Это некий оценочный индикатив по нашим основным направлениям.

— Некоторые жители региона могут не согласиться с этим.

— Их можно понять. Некоторым действительно эта оценка может показаться чрезмерно высокой. Каждый оценивает качество и доступность медицинской помощи конкретно у себя в селе или городе. Сталкиваясь с проблемами при оказании помощи, люди высказывают недовольство.

Общественное мнение — как раз один из критериев, по которому нас оценивает федеральное министерство. Мы стремимся к удовлетворенности пациентов. Чтобы понять, довольны ли местные жители, проводятся независимые опросы, в которых Минздрав не участвует.

— О чем говорят результаты?

— Тенденция положительная: показатель удовлетворенности оказанием медпомощи в сентябре прошлого года был порядка 47%, а сегодня он достиг значения 61%.

Отмечу, что это интегральный показатель, в который входит множество критериев. Особе внимание следует уделять доступности медпомощи, чтобы больше людей могли быстро записаться к специалисту и попасть на прием. Многое сделано, но еще больше предстоит.

— А как вообще можно оценить столь обширную медицинскую сеть, ведь получается средняя температура по больнице?

— Нам нужно понимать точку, в которой находимся, чтобы двигаться от нее. Мониторим ситуацию в разрезе каждой медорганизации, смотрим, как реализуются проекты. Повторюсь, что множество оценок складываются в интегральный показатель удовлетворенности. Данные передают страховые медицинские организации, есть информация с «Госуслуг» и из других источников. Нам нужны объективные данные, и важны не только отчеты главврачей, но и отзывы пациентов.

— Все ведь понимают, что больницы в городах и районах отличаются, что делается, чтобы изменения происходили не только в крупных медцентрах?

— Мы стремимся к единообразию. У нас есть лучшие поликлиники с минимальным количеством жалоб и максимальной удовлетворенностью оказанием медицинской помощи. Наша задача — чтобы так же было везде, начиная от ФАПа, заканчивая краевыми учреждениями.

Мы реализуем в крае девять региональных проектов, которые объединяют все уровни медпомощи. Когда будут изменения во всех медучреждениях, мы получим совсем иной отклик от людей. Всё нацелено на пациентов, есть даже такой термин — пациентоцентричность.

Каких врачей не хватает в регионе?

— В Алтайском крае по-прежнему наиболее дефицитные специальности — это участковые педиатры и терапевты, хирурги, анестезиологи-реаниматологи.

При расчете потребности в медицинских кадрах дефицит врачей в 2024 году составляет 1242 врачей и 993 средних медицинских работников. С учетом этого определена кадровая политика в регионе.

— Во многих районах ситуация с кадрами хуже, чем в городах. Насколько сложно привлечь туда медиков?

— Для нас это определенный вызов — найти стимулы, чтобы человек приехал в село, остался там и работал. Надо понимать общую картину — сегодня мы имеем несколько районов, где численность населения до десяти тысяч человек. При этом у больницы статус центральной районной, значит, там должны быть соответствующие врачи. Но при этой численности населения, увы, количество обращений кратно меньше, чем у коллег, которые работают в городе, меньше опыта у доктора, а значит, хуже качество оказания помощи.

— Как, на ваш взгляд, можно привлечь молодежь?

— Когда появляются технологии, возникает интерес у молодых специалистов. У нас работают многопрофильные межрайонные медицинские центры, ЦРБ, где есть современное цифровое оборудование.

Молодежь стала охотнее сюда приезжать и работать, получая реальный опыт. Сегодня у нас во многих районах такие же технологии и расходные материалы, как в столице края.

— Удается ли остановить отток кадров?

— За последние 2 года прирастаем в отношении врачей. Плюс 94 в прошлом году, а в этом плюс 67, думаю, мы даже чуть прибавим до конца года. Также в разы сократили убыль среднего медперсонала. У медицинских работников растет совокупный доход — мы реализуем разные формы стимулирования. Все эти мероприятия позволяют нам как минимум стабилизировать ситуацию.

— Сколько зарабатывают медики Алтайского края?

— Есть два показателя — размер заработной платы и совокупный доход медицинского работника. Ряд социальных выплат не попадает в заработную плату, но серьезным образом повышает уровень оплаты труда.

Например, среднекраевой уровень заработной платы врача составляет около 78 тысяч рублей, понятно, что в ЦРБ чуть ниже, а в краевых учреждениях выше. Но при этом к этим доходам добавляются еще и социальные выплаты. Для районов, в силу принятых решений президента, плюс 50 тысяч рублей для врачей.

Получается, что врачи в наших ЦРБ в среднем зарабатывают более 100 тысяч рублей. Такой совокупный доход.

Средний уровень заработной платы у среднего медперсонала — 42 тысячи рублей, плюс соцвыплаты 30 тысяч рублей, получается более 70 тысяч рублей.

Младший медперсонал получает порядка 37–38 тысяч рублей, плюс опять-таки доплаты.

Надо помнить, что есть еще различные краевые доплаты. С их учетом совокупный доход медработников в сравнении с 2023 годом вырос как минимум в два раза.

— Что для системы здравоохранения края остается главным вызовом?

— Одна из ключевых задач — выстроить эффективное здравоохранение при той инфраструктуре, которую мы имеем. О чём идет речь? Численность населения в Алтайском крае за последние 20 лет значительно сократилась, а та же сеть ЦРБ осталась практически неизменной. Например, пациентов в районе стало меньше, при этом врач должен работать в ЦРБ и состояться как специалист, быть высококвалифицированным. Мы должны заглянуть вперед и понять, что будет с будущими врачами, где они будут работать и кому помогать.

Мы должны менять систему так, чтобы изменения привели к повышению эффективности медпомощи, снижению смертности и улучшению доступности помощи. Ищем новые подходы, но по-прежнему всё крутится вокруг пациента.

— Насколько для региона проблематична ситуация со смертностью?

— Показатель общей смертности у нас выше среднероссийского. В этом несколько объективных причин, в том числе высокая заболеваемость, это история ни одного десятилетия. Речь про бронхолегочные заболевания, которых больше в четыре раза, чем по стране. Это обструктивная болезнь легких, пневмонии. Также у нас немало онкобольных. Всё это в конечном счете сказывается на смертности.

— Как обновляется медицинская инфраструктура в селах?

— За счет программы модернизации первичного звена мы серьезно обновились в части фельдшерско-акушерских пунктов, врачебных амбулаторий и заявились в новый национальный проект на 2026–2030 годы для обновления сельской инфраструктуры. Также для доступности оказания помощи станет больше передвижных мобильных и диагностических центров.

— А если говорить о городах, в особенности о Барнауле?

— В Барнауле население увеличивается, появляются новые кварталы, где требуется развитие медицинской инфраструктуры. Мы учитываем всё это. Сейчас завершается проектирование новой поликлиники № 9 на улице Попова в Индустриальном районе.

Также видим достаточно интенсивную застройку в Нагорной части города. Планируем построить новую поликлинику на Змеиногорском тракте, подали заявку в Министерство здравоохранения РФ. Также направили заявку на реконструкцию поликлиники на Южном.

Еще одна активно развивающаяся часть города в районе аэропорта. Когда мы ехали по городу с Михаилом Альбертовичем, я показал министру участок, где необходимо построить новый объект. Сформирована заявка на строительство поликлиники там в рамках новой программы модернизации.

Помимо этого, мы нашли поддержку для реконструкции онкологического диспансера, достройки противотуберкулезного диспансера и других объектов.

— Сколько денег требуется для строительства поликлиники или больницы?

— Из-за новых санитарных норм увеличивается число квадратных метров. В 60-х они были одни, а сейчас другие. ЦРБ площадью от 3 до 4 тысяч квадратных метров стоит 500−600 млн рублей. Плюс оснащение медицинским оборудованием — 150–200 миллионов рублей, в зависимости от техники. Иногда ведь мы что-то берем и переносим, не тратим дополнительные деньги.

Если речь про крупные межрайонные поликлиники, как, например, в Алейске и Камень-на-Оби или поликлиника № 9, которую построим, то речь идет про иные суммы. Более 900 миллионов — общий строй, плюс где-то в районе 300 миллионов — на оборудование.

В итоге цифры следующие — возведение межрайонной больницы стоит около 1,2 миллиарда рублей, а районной поликлиники — 700–800 миллионов рублей, такие внушительные суммы.

— Как госучреждениям удается конкурировать с частными медорганизациями?

— Я считаю, что здесь должна быть не конкуренция, а партнерские отношения. И со своей стороны готов именно к таким отношениям с частной медициной. У нас есть большое количество примеров, где частники вошли в систему ОМС и бесплатно оказывают помощь жителям региона. Например, гемодиализ, который мы максимально приблизили для населения. Хорошие партнерские честные отношения — это однозначно плюс для всех, они полезны и нужны, ведь мы вместе работаем на пациента.

Мы понимаем, что есть большое количество обращений со стороны населения в частные медорганизации, и там эта медпомощь тоже оказывается, здесь мы не должны от этого отмахиваться. Конечно, важно, чтобы пациента сопровождали, чтобы был результат тех самых анализов, исследований, консультаций. Чтобы пациента не направили в городскую поликлинику или в центральную районную больницу. «Я вроде как что-то сделал и туда отправил, а дальше ты разбирайся, что с этим будет», — в таких историях заложник ситуаций, как правило, пациент.

— Но переток кадров ведь никуда не ушел?

— Он по-прежнему есть, здесь мы взываем частников к партнерским отношениям. Мы же компенсируем за средства краевого бюджета обучение специалистов, готовя себе «целевика». Ровно такая же история должна быть и у частной структуры. Ты медицинский центр, у тебя есть все возможности, иди заключи ученический договор, плати за своего будущего врача или среднего медработника, трудоустраивай к себе.

Не надо переманивать, перетаскивать разными историями, не сильно хорошими. При этом государственное учреждение теряет медика. Мне не нужны деньги, мне нужен специалист. 6–8 лет мы ждали, надеялись на приход врача, а этот человек ушел работать к частнику.

— Где эта ситуация наиболее обострена?

— В городах, потому что там частный бизнес представлен сильнее, чем в районах. Мы же понимаем, что он за рентабельность и не станет работать в убыток. Как пример, треть «Аптек Алтая» — планово-убыточная, т. е. мы их содержим, а они финансово работают в минус. Ни один частник никогда не будет делать ничего подобного. Но мы же понимаем, что для населения нужны льготные лекарства, это наша социальная ответственность, и мы продолжим работать, помогая жителям.