Цифры те же, но есть нюансы. Курс вернулся ровно туда, откуда начинал свои приключения в 2022 году

От спекулятивных 200 до официального 51 за доллар — всего за один год финансовая система России пережила столько событий, что хватило бы на целое десятилетие, а некоторым «тихим гаваням» такого и вовек не привиделось бы. Наши коллеги из «Фонтанки» вспомнили основные события.

Официальный курс рубля ЦБ РФ 18 февраля 2023 года был установлен на уровне 74,86 за доллар. Это лишь на 15 копеек меньше, чем было 17 февраля 2022 года — 75,01. Описав фантастическую синусоиду, рубль вернулся к тому, с чего начал.

«Да курс-то тот же, — говорит экономист Евгений Коган. — Реальность немного другая. Мы живем в совершенно другой реальности, а курс — это вопрос творческий».

До февраля 2022-го рубль в течение целого года был одной из самых стабильных мировых валют, в том смысле, что почти весь год держался в районе 75 за доллар. Колебания, казавшиеся тогда весьма существенными, наблюдались от 77 в апреле и до 69 — в октябре.

Предвестники грома слышны были тем не менее весь 2021 год. Тогда в рамках расследования о вмешательствах в свои выборы США поэтапно вводили санкции против российского суверенного долга. Тогда же начали звучать гипотетические угрозы отключить российские банки от SWIFT в случае агрессии против Украины. Все до единого комментарии экспертов тогда сводились к тому, что это лишь пустые угрозы, и главный довод был — «это никому не выгодно». Забегая вперед, стоит сказать, что полностью Россия от международных платежей так и не отрезана, спустя год после начала острой фазы конфликта.

Весь 2021 год войска России то стягивались к юго-западным рубежам, то удалялись оттуда. «Учения», объясняли в Минобороны. Каждая такая итерация вызывала нервную реакцию как Украины, так и ее западных союзников. Каждый раз звучали угрозы санкций. После очередного учения вблизи границ ЛНР и ДНР, в октябре, в США назвали Сбербанк, ВТБ и Газпромбанк первыми целями. И одного такого заявления хватило, чтобы их акции начали стремительное падение.

Уже в декабре потери инвесторов в Сбере, едва ли не самом популярном инструменте тогда на рынке, достигали 25 %. Это было больно, но холодные головы объясняли: проблемы временные, такого огромного игрока, как Сбербанк, просто экономически невыгодно отключать от SWIFT западным партнерам, всё будет хорошо. Частные инвесторы продолжали держать при 250 за акцию, не желая фиксировать убытки.

Вера в лучшее, даже приподняв в январе курс рубля до 78 за доллар, к началу февраля придавила его обратно к 75. А потом случилось то, что случилось. Сперва Россия признала ЛНР и ДНР, и 23 февраля уже было 80.

24 февраля, ближе к 7 утра, не дожидаясь начала торгов на бирже, Сбербанк установил для своих клиентов курс 85,5. Он, конечно, был не один такой — все банки переписывали чуть ли не каждую минуту курсы для внутренних операций и переводов. Но будучи самым «народным» банком, он испытывал к себе наибольший интерес. Торги на бирже на премаркете стартовали по плану, в 07:30, и тут же случился легко прогнозируемый обвал акций (например, «Газпром» — на 11,5 %, Сбербанк — на 10,8 %). В 08:00 торги были приостановлены.

Курс рубля потерял 3,5 % уже к 07:45, и по нему торги были автоматически остановлены на отметке 84,08. На какое-то время эта цифра стала максимально виртуальной. Реальные курсы обмена, по которым совершались сделки, в минуты переместились на экраны телефонов в банковские приложения. Огромное количество клиентов всех банков стремились перевести рубли в доллары и евро на своих счетах. В 08:10 Сбербанк продавал по 110,33. И кто-то покупал.

Уже к 10:00 главный банк страны опустил обменный курс до 99 рублей и заявил, что давно готовился к чему-то подобному и гарантирует защиту денег клиентов. Чуть позже стало понятно почему — ЦБ принял решение выбросить на рынок валютную наличность и заваливал ею банки.

Тогда же случилось очень спорное событие — спустя два часа простоя Московская биржа вновь открыла торги. Позже потерявшие миллиарды и миллиарды рублей за те часы трейдеры критиковали это решение. У регулятора было полное право вообще закрыть биржу на несколько дней, дав возможность сходившим с ума инвесторам не сходить с него дальше. Но безумие продолжалось. «Газпром» падал на 40 %, ВТБ — на 37 %, Сбербанк — на 28 %. Окончательно торги в режим дискретного аукциона (равносильного закрытию), перевели лишь в 11:15.

К 11 утра открылась Лондонская биржа. Расписки российских акций в секунду стали мусорными. За минуту ADR Сбербанка потеряли в цене 65 %. Позже они полностью обесценятся, и те, кто пытался схитрить, инвестируя в имеющие еще недавно хороший потенциал роста российские активы в валюте, лишились всего. Но в те минуты казалось, что оценка «нас» в Лондоне соответствует справедливой цене и надо лишь нащупать дно. Из-за этого акции на Мосбирже обрушились еще больше, хотя очень быстро стало понятно, что там российские акции просто уничтожаются без всяких финансовых причин. Пятерка крупнейших российских компаний за день потеряла более 9 трлн рублей стоимости.

Официально установленный ЦБ «на завтра» (25 февраля 2022 года) курс доллара составил 86,93 рубля. Те, кто всё утро искал, где купить валюту, вспомнили про советский курс в 60 копеек за американский доллар. Аналогия была верной. Официальный курс напрочь оторвался от реального, по которому люди могли за бумажные рубли купить бумажные доллары.

Для начала граждане опустошили все банкоматы. Многим банкам пришлось в выходные, 26 и 27 февраля, держать отделения открытыми, чтобы выдавать и выдавать деньги. Главный вопрос был с валютными вкладчиками: через банкоматы ничего снять было нельзя уже днем 24-го — только в кассе офиса. Но люди вычищали и рубли. ЦБ в космических масштабах раздавал и раздавал банкам наличность, чтобы переломить панику. Справедливости ради необходимо отметить — ход оказался верным, как минимум рублевая паника в считаные дни была погашена, а экстремально высокие ставки по депозитам, введенные тогда же, резко замедлили отток денег из банков.

Для большинства россиян, не имеющих валютных вкладов, паника прошла незамеченной. Ну, может, глубинный россиянин, наслушавшись аналитиков, и купил с рук на рынке 100–200 долларов. Но и это был чистой воды сеанс психологической разгрузки — «сделать хоть что-нибудь». Большинство же — максимум сняли рублевую зарплату с карточки и сходили в торговый комплекс купить давно желанный новый холодильник.

Совсем не так дела обстояли с ипотечными кредитами. Те, кому до 24 февраля согласовали кредит под актуальные тогда 4–7 % годовых, опасаясь (и вполне обоснованно), что больше таких ставок не будет, ринулись скупать все квартиры, какие были в продаже. Цены подскочили мгновенно, стоимость рубля в переложении на квадратный метр немедленно опустилась.

Тем временем люди бились за валюту. Запись в кассы банков за ней начиналась «на через неделю и без гарантий». Молниеносно появились группы в Telegram, где пользователи сообщали, где и в каких банкоматах сколько еще можно получить, и такие, где люди начали напрямую торговать долларами и евро. Приметой тех дней стали встречи в людных местах для обмена рублей на валюту. Курс черного рынка достигал 150 рублей за доллар.

Пришедшие в магазины тратить снятые на волне паники рубли люди сгребли с полок всё. Поскольку у любого нормального директора магазина на складе не хранится запас на экстренный случай, в моменте кончилось очень многое — в первую очередь то, что люди сочли товаром длительного хранения, необходимого в быту. Ярким примером стали средства женской гигиены. Пока магазины ждали пополнения со складов, пустые полки добавляли ощущения апокалипсиса. А импортеры, ожидая перебоев с поставками и видя, что происходит с рублем, поставили закупку на паузу. Главным образом потому, что было непонятно, по какой цене надо всё покупать, чтобы не остаться потом без штанов.

Это тоже добавило паники и ощущения стремительного удешевления рубля.

Но главным ударом стало решение об ограничении выдачи валютных вкладов. У граждан, привыкших копить и тратить в валюте, появилось ощущение западни. Евро и доллары у них на счетах как бы есть, но снять можно не больше 10 тысяч. Заодно в капкан собственной хитрости попали те, кто скупал валюту через банковские приложения и клал ее к себе на счет. Снять ее в натуральном виде было уже никак не возможно — только рублями и по актуальному банковскому курсу. Да, к 11 марта официальный курс ЦБ достиг своего исторического пика — 120,37 за доллар. И вроде бы можно было заработать на разнице тем, кто покупал 24-го по 100. Но банки устанавливали крайне невыгодные курсы с гигантскими спредами, и никакого бизнеса из этого не вышло.

В итоге в России появилась каста людей, имеющих на счетах виртуальные доллары Шредингера. Они остаются долларами, только когда они на счете, а как только их снимаешь — превращаются в рубли. Сперва считалось, что обналичить их можно будет в сентябре, но потом эта мера была продлена — как многим кажется, до конца боевых действий.

Уже в апреле банки начали крайне жесткую политику в отношении держателей валютных вкладов, подталкивая клиентов избавляться от них. Дошло до де-факто отрицательных ставок. Технически это запрещено законом, но эффект достигался за счет вновь вводимой платы за обслуживание счета.

Постепенно оптовики стали замечать, что придерживать товары в ожидании их подорожания становится бесперспективно. Импорт, замерший в марте-апреле, полился если не прежними широкими реками, то как минимум весьма ощутимыми потоками. Дефицита удалось избежать во всех категориях товаров, кроме, пожалуй, одной — машин. Вот их импорт действительно встал, а местное производство замерло. Именно автомобили стали по итогам 2022 года товаром, внесшим наибольший вклад в рост инфляции.

Тем временем заваленные импортом склады надо было разгружать. Полки вновь заполнились даже пропадавшей было электроникой, не говоря о прокладках и сахаре. К удивлению и облегчению импортеров, ЦБ не стал вводить никаких серьезных ограничений на покупку ими валюты. В банках она имелась — от того же ЦБ и от экспортеров. Как оказалось, приток валюты в страну продолжается, несмотря на все-все санкции. Дисбаланса спроса и предложения не произошло. За год в стране объем оставшихся долларов после всех экспортно-импортных операций, хоть и упал вдвое по сравнению с 2021 годом, но всё равно составил солидные 60 миллиардов.

Ближе к лету стало понятно, что тратить за границей евро станет весьма проблематично. Пути туда остались, но стали настолько неудобными, что перешли в удел истинных любителей приключений и крайне долгих и дорогих перелетов с пересадками в неожиданных местах.

Притом что большая часть потребностей в промтоварном и потребительско-электронном звене оказалась восполнена возобновившимся импортом, оказалось, что тратить валюту по-большому уже и некуда. Кто-то по старой памяти снова начал копить бумажные доллары в матрасе, но купить их стало можно без всякого черного рынка почти в любом отделении банка. Пропал азарт. Купленные в начале марта глубинным россиянином 100–200 долларов по 150 рублей в виде заначки на черный день были поменяны назад — теми, кто пошустрее, по 90, а теми, кто дольше думал, — по 70.

В стране начиналась эра дешевого доллара. Уже в апреле ЦБ опустил ключевую ставку с шокировавших в феврале 20 % до 17 %. Жизнь показала, что именно действия ведомства Эльвиры Набиуллиной позволили избежать не то что катастрофы — даже сколько-нибудь серьезных неприятностей для тех, кто зарабатывал и тратил в рублях. Ожидавшейся еще в марте инфляции в 25–30 % не случилось. Да, по итогам года она выросла до 12 %. Но во многих соседних странах, вводивших против нас санкции и замораживавших наши активы, она выросла еще больше. Представить себе, что финансовой системой страны можно было управлять более эффективно в тех катастрофических условиях, в которых ЦБ оказался в феврале — марте, очень трудно.

Плавное снижение ставки довело в июне курс доллара до уже совсем издевательского курса в 51 рубль. Сказывались мало упавший приток газо-нефтедолларов в страну и, если можно так выразиться, более вдумчивое потребление глубинным россиянином экспорта. Оно, разумеется, было обусловлено снижением реальных доходов и, главное, падением уверенности в завтрашнем дне. Люди перестали массово скупать квартиры — ставки по ипотеке сильно выросли, машины подскочили в цене до совершенно неразумных пределов (и опять же кредиты резко подорожали). Ценность обладания самым последним айфоном сильно померкла, а менять почти новый телевизор на совсем новый стало уделом избранных.

К тому же ЦБ пошел в атаку на потребительские кредиты, заставляя банки пересматривать свои подходы к оценке риска. Закредитованность россиян впервые за многие годы начала сокращаться. Микроскопическими темпами, но факт остается фактом.

Тем временем с начала осени финансовая система вошла в новую фазу. Санкции против российских углеводородов наконец начали работать, и приток долларов в страну начал падать. Ощущать это система начала примерно в октябре, когда одновременно немного реанимировался спрос на импорт — в ожидании предновогодних закупок ритейлерами. Рубль очень плавно стал дешеветь — в строгом соответствии с чаяниями правительства, которому надо было пополнять бюджет и исполнять обязательства. В октябре — ноябре доллар стоил уже за 60, к декабрю, когда Запад ввел потолок цен на российскую нефть, а она к тому же стала дешеветь, — дошло до 70. И так плавно и вернулось к февральским значениям прошлого года. Круг замкнулся. Колесо рублевой Сансары дало оборот. Рубль стал стоить ровно столько же, но экономика страны претерпела тектонические сдвиги, эффект от которых только начинает сказываться на нас.

Главный экономист Альфа-банка Наталия Орлова отмечает, что 2022 год был совершенно аномальным. Сильное ослабление рубля — это скорее следствие форс-мажорной ситуации. Впоследствии рубль очень сильно укрепился, но нельзя сказать, что это можно было спрогнозировать заранее.

— Задним числом это можно объяснить, но в моменте очень трудно было поверить, потому что вообще многие страны пытаются ввести валютные ограничения в момент кризиса, но не у всех получается. Поэтому, на самом деле, у меня лично были большие сомнения, что Центральному банку удастся вот так стабилизировать ситуацию. Мне кажется, им нужно отдать должное, что они очень быстро ввели эти ограничения. Это было вовремя, своевременно. Стабилизация или укрепление произошли в значительной степени под воздействием этих мер, — говорит она.

По ее мнению, главным итогом 2022 года стало то, что режим формирования курса сильно изменился.

— Во-первых, ликвидность рынка стала меньше, потому что ушли нерезиденты недружественных стран, — объясняет Орлова. — [Во-вторых,] на рынке сформировался новый фактор — это ограничения в операциях. Всё же до 2022 года курс был плавающим и формировался в условиях, когда очень большое количество операций были допустимы. Сейчас есть круг инвесторов, которые не могут какие-то операции проводить. И в 2022 году были ограничения резидентов по выводу валюты. Снижение ликвидности рынка и появление фактора валютных ограничений как инструмента регулирования валютного рынка — это, конечно, абсолютно непредсказуемо было.

При всем этом надо понимать, что курс условного 17 февраля 2022 года и 2023 года — это два разных курса. Год назад страна не была отрезана от мировых бирж. Управляющий партнер Management Development Group Дмитрий Потапенко призывает почувствовать разницу.

— Сегодняшние 74 [рубля за доллар] не имеют никакого отношения к 74 [рублям прошлого года], потому что то был курс, торгуемый физически на бирже, а это — установленный. Рынка нет, поэтому их нельзя фундаментально сравнивать. Это несравнимые вещи, — считает он.

Хотя ЦБ, наверное, с ним бы не согласился. Сейчас валютный курс в России в гораздо большей степени определяется тем, что происходит с торговым балансом, то есть с экспортом и импортом, объясняют в Центробанке. А это же вполне себе рыночная история.

Однако если ранее экспортеры обязаны были продавать валютную выручку, теперь им разрешено этого не делать и оставлять ее за рубежом. Что они, похоже, и делают.

— Нужно смотреть в том числе и на объем торгов, а он сокращается, причем существенно. Если вы торгуете 100 долларами и устанавливаете какой-то курс, [условно] 77, и торгуете 100 миллионами долларов — это разный курс. В одном случае, условно говоря, мы с вами встретились и договорились, а когда у нас много акторов, мы так поступить не можем. Сейчас это такой картельный сговор, а в прошлом году была реальная торговля, — говорит Потапенко.

Видя, какие мертвые петли рисовал рубль в 2022 году и всё равно вернулся к отметкам прошлого года, невольно задумываешься о том, сколько на валютных колебаниях могли заработать отдельные спекулянты. Потапенко считает, что вряд ли много, потому что для этого таким игрокам нужно находиться «не ниже главы ЦБ и кого-то из военно-политического альянса». Поскольку опять же — курс зависит во многом от непредсказуемых решений, которые формируют нашу новую реальность.

Однако всё же некоторые игроки остались в выигрыше. И, возможно, скоро смогут повторить этот успех.

— Были же игроки, которые покупали валюту по 70 [рублей за доллар] в начале 2022 года, потом ее продавали по 120. Валюта, мне кажется, является очень интересным инструментом для широкого круга инвесторов, потому что у нас очень большая волатильность в этом показателе. Кроме того, как мы увидели, всё-таки у нас же не приостановились валютные транзакции. Поэтому, если мы сравниваем, например, с рынком акций, облигационным или деривативными рынками, то этот рынок (валютный. — Прим. ред.) оказался в большей степени защищен от «логистических» рисков, — рассуждает Наталья Орлова.

По ее мнению, на следующей неделе ослабление рубля будет продолжаться. Во-первых, динамика курса сейчас транслирует ожидания послания президента Федеральному собранию 21 февраля и заседания Совета Безопасности ООН, которое Россия созывает 22 февраля. Во-вторых, впереди длинные праздники, накануне которых обычно могут происходить более сильные движения курса. В-третьих, продолжает действовать экономический фактор. На фоне эмбарго на нефтепродукты и ограничений на экспорт сейчас на рынке есть ожидания, что экспортная выручка будет сокращаться.

— Февраль, например, проскочим, а дальше… Есть такой хороший фильм «Холодное лето пятьдесят третьего». Вот я ожидаю «Горячее лето двадцать третьего», — говорит Потапенко.

Он соглашается с тем, что финансовые власти России зачастую ведут себя достаточно разумно в плане расходов бюджета, и пока им удается удержать всех желающих «влезть в кубышку и потратить деньги», но сейчас они, по его словам, «подтормаживают». Аналитик опасается, что надолго их рационального бухгалтерского подхода не хватит.